Значение клинико-анамнестических факторов риска для прогноза досрочного родоразрешения вследствие преждевременного разрыва плодных оболочек и/или истмико-цервикальной недостаточности: ретроспективное наблюдательное одноцентровое исследование

• Кривоносова Наталья Владимировна
• Яровая Елена Борисовна
• Макухина Татьяна Борисовна
• Кривоносов Глеб Сергеевич
• Вилкова Маргарита Владимировна
• Бобаед Ирина Яковлевна

Резюме

Введение. Несмотря на многочисленные профилактические меры, преждевременные роды (ПР) продолжают оставаться актуальным большим акушерским синдромом.

Цель - оценить значимость клинико-анамнестических факторов риска досрочного родоразрешения для повышения эффективности прогнозирования ПР у беременных с преждевременным разрывом плодных оболочек (ПРПО) и/или истмико-цервикальной недостаточностью (ИЦН).

Материал и методы. Проведено ретроспективное наблюдательное одноцентровое исследование "случай-контроль" в ГБУЗ "ДККБ" Минздрава Краснодарского края (основная группа: n=1066, контрольная группа: n=1066). Критерии включения в основную группу: ПР [код по Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) О60.1] с 1 января 2019 г. по 31 декабря 2022 г.; в контрольную группу: срочные роды (СР) (код по МКБ-10 О80) в течение этого же периода, подбор участниц проводился по возрасту. Критерии исключения: многоплодная беременность; прерывание беременности по медицинским показаниям; наличие хромосомных аномалий и/или врожденных пороков развития у плода, иные коды по МКБ-10 группы (О60 и О80). Для оценки влияния изучаемых факторов на срок родоразрешения использовались однофакторные и многофакторные модели логистической регрессии.

Результаты. Однофакторный анализ выявил статистическую значимость (р<0,001) для таких параметров, как: индекс массы тела (ИМТ) ≥30 кг/м² [отношение шансов (ОШ) 2,90, 95% доверительный интервал (ДИ) 2,01-4,20)], курение (ОШ 8,45 (95% ДИ 4,16-17,16), адинамия (ОШ 2,80 (95% ДИ 2,20-3,55), ПР в анамнезе (ОШ 2,92, 95% ДИ 2,13-4,01); течение настоящей беременности: взята на учет после 12 нед (ОШ 2,70, 95% ДИ 2,02-3,61), эпизод кровянистых выделений (ОШ 2,77, 95% ДИ 2,13-3,59); инфекции, передаваемые половым путем (ИППП), во время беременности (ОШ 2,55, 95% ДИ 1,66-3,91); уровень лейкоцитов в общем анализе крови при поступлении в стационар на родоразрешение >11×10⁹/л (ОШ 2,53, 95% ДИ 2,09-3,07); шейка матки при поступлении в стационар сглажена (ОШ 2,81, 95% ДИ 2,32-3,40). Многофакторная модель предикции ПР при сочетании факторов: взята на учет после 12 нед, одни ПР и более, курение, адинамия, ИМТ ≥30 кг/м², ИППП и эпизод кровянистых выделений, уровень лейкоцитов в общем анализе крови >11×10⁹/л и шейка матки при поступлении сглажена - имеет чувствительность Se=0,71 (95% ДИ 0,68-0,74); специфичность Sp=0,70 (95% ДИ 0,68-0,73); площадь под ROC-кривой AUC=0,77 (95% ДИ 0,75-0,79); р<0,001, и превышает параметры предикции общепринятой модели оценки риска пренатального комбинированного скрининга I триместра.

Заключение. Наиболее существенные факторы риска для ПР вследствие ИЦН и/или ПРПО при беременности связаны с воспалительным процессом. Предиктивные возможности сочетания клинико-анамнестических факторов риска во II триместре беременности выше, чем у модели пренатального комбинированного скрининга I триместра.

Ключевые слова: досрочное родоразрешение; клинико-анамнестические; лабораторные и инструментальные факторы риска; преждевременный разрыв плодных оболочек; истмико-цервикальная недостаточность; модели бинарной логистической регрессии

Введение

Ежегодно более 13 млн женщин во всех странах мира рожают ранее положенного срока, до 37⁰ нед беременности¹ (более 1 ребенка на 10 новорожденных) [1]. Уровень преждевременных родов (ПР) значительно отличается в разных странах, составляя от 4 до 18% среди общего количества родов¹ [1].

Осложнения со стороны матери или плода, преэклампсия, задержка роста плода, предлежание или отслойка плаценты вносят существенный вклад в структуру ПР (на их долю приходится 20-30% всех случаев ПР) [2]. Однако большинство ПР возникают спонтанно, с преждевременным дородовым разрывом плодных оболочек (ПРПО) или без него [3]. Досрочное рождение является основной причиной неонатальной заболеваемости и смертности [4]. В 2019 г. от осложнений после досрочного родоразрешения погибли более 900 тыс. детей в возрасте до 5 лет [1]. Выжившие недоношенные дети могут получить пожизненную инвалидность, при которой нередки проблемы с обучением, зрением и слухом [1, 4]. Подавляющее большинство таких смертей можно было бы предотвратить с помощью существующих экономически эффективных мер [5].

С 2021 г. в комбинированный скрининг I триместра в РФ включен расчет риска ПР. Анализ уровня ПР на территории Краснодарского края, согласно форме федерального статистического наблюдения № 32, не выявил снижения показателя после внедрения скрининга, составив в 2020 г. 4,6%; в 2021 г. - 4,6%; в 2022 г. - 4,4% и в 2023 г. - 4,7%.

Несмотря на многочисленные профилактические меры, предпринимаемые с целью улучшения данной ситуации, ПР продолжают оставаться актуальным большим акушерским синдромом [6]. Из-за гетерогенной этиологии ПР разработка эффективного метода прогнозирования на ранних сроках беременности подверженных риску этого состояния женщин остается сложной задачей.

Цель исследования - оценить значимость клинико-анамнестических факторов риска досрочного родоразрешения для повышения эффективности прогнозирования ПР у беременных с ПРПО и/или истмико-цервикальной недостаточностью (ИЦН).

Материал и методы

Дизайн исследования

Проведено ретроспективное наблюдательное одноцентровое исследование "случай-контроль" 2132 беременных (анализ обменных карт беременных и историй родов из бумажного и электронного архива).

Условия проведения исследования

Исследование выполнено на клинической базе кафедры акушерства, гинекологии и перинатологии № 2 ФГБОУ ВО КубГМУ Минздрава России, в ГБУЗ "ДККБ" Минздрава Красно­дарского края. Исследование включало набор данных за период с 1 января 2019 г. по 31 декабря 2022 г. из историй родов и обменных карт пациенток архива ГБУЗ "ДККБ" с кодами по МКБ-10 О60.1 и О80 для ретроспективного анализа и формализации в программе Excel (Microsoft 365) с последующей статистической обработкой. Условием выполнения исследования являлся известный исход родов.

Критерии соответствия

Критерии включения: все ПР (код по МКБ-10 О60.1) с 1 января 2019 г. по 31 декабря 2022 г. (потенциально включаемая группа, n=1479), срочные роды (СР, код по МКБ- 10 О80) с 1 января 2019 г. по 31 декабря 2022 г. (контрольная группа, n=1066). Необходимый объем выборки контрольной группы определялся с учетом полученных размеров основной группы, сопоставимой по объему и основным демографическим показателям (раса и возраст пациенток) в соответствии с требованиями к достоверности выполняемого статистического анализа [7].

Критерии исключения: многоплодная беременность; прерывание беременности по медицинским показаниям; наличие хромосомных аномалий и/или врожденных пороков развития у плода; иные коды по МКБ-10 групп 060 и 080.

Описание критериев соответствия (диагностические критерии). Учитывали клинико-демографические параметры: расу и соматическую коморбидность (установленные диагнозы "артериальная гипертензия", "пиелонефрит", "железодефицитная анемия", в соответствии с критериями, утвержденными в клинических рекомендациях "Артериальная гипертензия у взрослых" (2024), "Хронический пиелонефрит у взрослых" (2016), "Железодефицитная анемия" (2021), утвержденных Министерством здравоохранения Российской Федерации).

Подбор участников в группы

Из выборки, сформированной в соответствии с критериями включения/исключения, участницы распределились в группу с учетом срока беременности на момент родоразрешения. Использовался способ формирования выборки "случай-контроль": каждой пациентке из основной группы была подобрана пациентка из контрольной группы, сопоставимая по возрасту.

Целевые показатели исследования

Основной показатель исследования. Для оценки значимости влияния клинико-анамнестических факторов риска на вероятность спонтанного досрочного родоразрешения использовались однофакторные и многофакторные модели логистической регрессии.

Методы измерения целевых показателей. Выполнен ретроспективный анализ данных анамнеза и клинических данных, указанных при госпитализации пациенток на родоразрешение. Комбинированный скрининг I триместра выполняли в соответствии c приказом Минздрава России № 1130н¹ в кабинетах и отделениях антенатальной охраны плода (КАОП/ОАОП). В соответствии с приказом Минздрава Краснодарского края № 363² образцы крови доставляли в лабораторию пренатального скрининга Кубанской межрегиональной медико-генетической консультации в течение 3 дней после забора крови, соблюдая температурный режим при транспортировке. Уровень PAPP-A в сыворотке крови беременных определяли наборами DELFIA Xpress PAPP-A kit - флюорометрический анализ с разрешением по времени для количественного определения PAPP-A в сыворотке крови. Для оценки уровня свободного β-ХГЧ (св.ХГЧ_b) в сыворотке крови беременных использовали наборы DELFIA Xpress Free hCGb kit - флюорометрический анализ с разрешением по времени для количественного определения св.ХГЧ_b в сыворотке крови. Расчет кратных медиан (MoM) проводился с использованием программного обеспечения программой Astraia (Astraia FMF - First Trimester Screening for Trisomy 21. 2012, версия 3.0). Длину шейки матки оценивали по указанной в протоколе первого скрининга методике.

За критерий диагноза ПРПО принимали визуальное скопление амниотической жидкости во влагалище при осмотре шейки матки в зеркалах, изменение цвета на синий в тесте ПСИФР-1 или ПАМГ-1, результаты "цитологического теста" в соответствии с критериями, утвержденными в клинических рекомендациях "Преждевременные роды" (2024).

Переменные (предикторы, конфаундеры, модификаторы эффекта)

В качестве потенциальных предикторов досрочных родов изучали: социально-биологические факторы [индекс массы тела при постановке на учет, профессиональные вредности, адинамия, вынужденное положение на работе, эмоциональные нагрузки, курение во время беременности, регистрация брака во время беременности, семейное положение (одинокая)]; анамнестические факторы (количество беременностей, хронические воспалительные заболевания матки и придатков, инфекции, передаваемые половым путем (ИППП), до беременности, 2 медицинских аборта в анамнезе и более, один поздний выкидыш в анамнезе или более, синдром детской внезапной смерти у ранее рожденных детей, одни или более ПР в анамнезе, ПР на сроках до 32 нед в анамнезе, индуцированные ПР в анамнезе, данная беременность - результат вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), аномалии развития матки, врожденное укорочение шейки матки, приобретенные деформации шейки матки, синдром поликистозных яичников]; наличие экстрагенитальной патологии [артериальная гипертензия, железодефицитная анемия, заболевания почек (пиелонефрит)]; особенности течения и осложнения настоящей беременности (постановка на учет на сроках после 12 нед гестации, ИППП, бактериальный вагиноз, эпизод кровянистых выделений, гипертермия, хирургическое вмешательство, травма, гестационный сахарный диабет); данные, полученные во время скрининга I триместра [длина шейки матки, β-ХГЧ (МоМ), PAPP-A (МоМ), степень риска ПР по результатам скрининга].

Осложнения беременности учитывали в соответствии с критериями, утвержденными в клинических рекомендациях "Гестационный сахарный диабет: диагностика, лечение, послеродовое наблюдение. Клинические рекомендации (протокол)" (2013), "Железодефицитная анемия" (2021), "Урогенитальный трихомониаз" (2024), "Урогенитальные заболевания, вызванные Mycoplasma genitalium" (2024), "Хламидийная инфекция" (2024), "Урогенитальные заболевания, вызванные Ureaplasma spp., M. hominis" (2016), "Бактериальный вагиноз" (2022). Для оценки факторов риска использовалась шкала факторов перинатального риска [8].

Статистические процедуры

Принципы расчета размера выборки. Так как целью исследования был анализ всех ПР за 2019-2022 гг., размер выборки предварительно не рассчитывался.

Статистические методы. Для статистической обработки результатов использовали язык программирования Python 3 с библиотеками SciPy, Lifelines, Pandas, Matplotlib и пакет статистических программ SPSS v.20. Для каждой из непрерывных переменных приведены медиана и интерквартильный размах (Me, Q1-Q3). Категориальные данные описывали с указанием абсолютных значений и долей в процентах. При отклонении распределения непрерывных параметров от нормального применяли непараметрические методы. Гипотезы об однородности распределения непрерывных признаков в двух группах проверяли с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни. Для сравнения таблиц сопряженности признаков 2×2 применяли точный двусторонний критерий Фишера.

Представлены результаты однофакторных и многофакторных моделей бинарной логистической регрессии, где зависимая переменная принимала значение 0 - для 2-й группы (СР), 1 - для 1-й группы (ПР). Различие принимали статистически значимым для каждого из признаков в случае, когда доверительный интервал (ДИ) для ОШ не содержал единицу. На основе логистической регрессии для каждой пациентки вычисляли вероятность досрочного родоразрешения. Полученные результаты проиллюстрированы ROC-кривыми, для которых вычисляли показатели чувствительности (sensitivity - Se), специфичности (specificity - Sp), площади под ROC-кривой (area under ROC-curve - AUC) с указанием 95% ДИ и соответствующее p-значение. Различия принимали статистически значимыми при p<0,05.

Результаты

Формирование выборки исследования

С 1 января 2019 г. по 31 декабря 2022 г. в стационаре, на базе которого выполнялось исследование, родили 1479 беременных в сроке гестации 22⁺⁰-36⁺⁶ нед. С учетом критериев исключения в исследование были включены 1066 пациенток. Для сравнения в этом же временном промежутке набрана контрольная группа из 1099 пациенток со сроком гестации на момент родов 37⁰-41⁶ нед, выбор пациенток контрольной группы осуществлялся по коду МКБ-10 и возрасту. С учетом критериев исключения в исследование были включены 1066 пациенток. Процесс формирования групп пациенток с учетом критериев невключения/исключения представлен на рисунке.

Характеристика выборки исследования

Медиана возраста у пациенток обеих групп была равна 30,0 года с интерквартильным размахом 26,0-35,0 года. Все пациентки были европеоидной расы, что указывает на однородность групп сравнения по демографическим показателям. При этом группы статистически значимо отличались по индексу массы тела, условиям работы (наличию профессиональных вредностей на рабочем месте, вынужденному положению при выполнении работы и психо­эмоциональному напряжению) пациенток (р<0,05). Среди родивших досрочно значительно больше было пациенток, не прекративших курение при наступлении беременности, а также не состоявших в браке во время беременности (р<0,05) (табл. 1).

В группе пациенток, родивших досрочно, большее количество женщин вынашивали 3-ю беременность и более (47,2%; р<0,05), меньше была доля пациенток, вынашивающих 1-ю беременность (28,6%) (табл. 2). Из факторов риска акушерско-гинекологического анамнеза получена статистически значимая разница для признаков "наличие в анамнезе у пациентки 2 медицинских абортов и более", "более одного позднего выкидыша" и "преждевременных родов" (р<0,05) (см. табл. 2).

Из сравниваемых экстрагенитальных заболеваний получена статистически значимая разница между пациентками обеих групп только по наличию пиелонефрита (р<0,05) (табл. 3).

Из пациенток, родивших досрочно, 19,11% не состояли на учете или обратились в женскую консультацию после 12 нед беременности, а в группе срочных родов - 7,23% (р<0,05). Значительно чаще пациентки из группы ПР лечили хотя бы одну ИППП, бактериальный вагиноз или жаловались минимум на один эпизод кровянистых выделений из половых путей во время вынашиваемой беременности (р<0,05) (табл. 4). Практически каждая вторая пациентка, родившая досрочно, поступала в стационар с данными влагалищного исследования "шейка матки сглажена", также статистически значимо отличался и уровень лейкоцитов в венозной крови при поступлении пациенток в стационар на родоразрешение (р<0,05).

При оценке выполняемой при первом скрининге цервикометрии получено статистически значимое отличие длины шейки матки между группами сравнения (р<0,001), но медиана длины шейки матки совпала, составив 40 мм у пациенток обеих групп. Уровень РАРР-А в МоМ в I триместре статистически достоверно различался (р<0,001), но при этом рассчитанная на основании комплекса параметров степень риска ПР значимо не отличалась.

Для дополнительной оценки влияния на срок родоразрешения анамнестических, клинических, лабораторных и инструментальных факторов, получивших статистически значимое отличие, использовались однофакторные и многофакторные модели бинарной логистической регрессии. В табл. 6 и 7 приведены значения статистики Вальда, p-значения, отношения шансов и доверительные интервалы для изолированных факторов риска (однофакторные модели), сочетания различных факторов (многофакторная модель).

При анализе предлагаемой модели вычисленный коэффициент детерминации Pseudo R²=0,186 свидетельствует о необходимости дальнейшего изучения и возможности дополнения модели новыми факторами риска, а значение p<0,001 означает статистическую значимость предложенной модели (табл. 7).

На основании результатов применения многофакторных моделей были построены ROC-кривые (рис. 2, 3).

Многофакторная модель предикции ПР при сочетании факторов: взята на учет после 12 нед, одни ПР и более, курение, адинамия, ИМТ >30, ИППП и эпизод кровянистых выделений, уровень лейкоцитов в общем анализе крови более 11×10⁹/л и состояние шейки матки при поступлении в стационар для родоразрешения (сглажена) - имеет Se=0,71 (95% ДИ 0,68-0,74); Sp=0,70 (95% ДИ 0,68-0,73); AUC=0,77 (95% ДИ 0,75-0,79); р<0,001 и превышает параметры предикции общепринятой модели оценки риска по результатам пренатального скрининга в I триместре [Se=0,50 (95% ДИ 0,45-0,54); Sp=0,62 (95% ДИ 0,58-0,65); AUC=0,60 (95% ДИ 0,57-0,63); р<0,001].

Обсуждение

Публикуемые данные о вероятных предикторах ПР достаточно неоднозначны и дискуссионны. Вероятнее всего, неоднозначные результаты связаны с мультифакториальным генезом этого сложного и опасного осложнения беременности [3].

В метаанализе, включающем более 20 млн беременных, констатировано, что при избыточной массе тела у пациенток чаще происходит ПРПО и чаще страдает состояние детей при рождении, чем при нормальных данных ИМТ [9]. Наше исследование показывает, что у пациенток, родивших досрочно, ИМТ при первой явке выше, чем в контрольной группе (р<0,001), при этом в работе наших коллег анализировался ИМТ до наступления беременности [9].

Согласно обследованию 31 973 детей от курящих матерей, беременные, курившие как обычные сигареты, так и переходившие на электронные, чаще не донашивали беременность до положенного срока и рожали детей с меньшей массой. Эти данные совпадают с нашими результатами [10].

С.М. Marsters и соавт. выполнили метаанализ, связанный с оценкой профессиональных вредностей работы беременных врачей (работа в сфере здравоохранения, длительность и ненормированность рабочего дня, "тяжелая" работа, беспорядочный сон, ночные смены и воздействие радиации, химиотерапии, анестезирующих газов или инфекционных заболеваний) на срок родоразрешения [11]. Авторы констатировали ограничения доказательств в отношении профессиональных рисков, но однозначно утверждают, что профессиональные вредности влияют на срок родоразрешения и необходимо выполнение высококачественных исследований [11]. В нашем исследовании мы также встретились со сложностью интерпретации ретроспективной информации, но получили статистически значимое различие в отношении наличия профессиональных вредностей (р<0,001) в исследуемых группах. Но это были множественные факторы: и реактивы при использовании в работе у химиков-технологов, и реактивы мастеров маникюра, и подъем тяжестей, и воздействие высокой температуры у рабочих и поваров кухонных цехов.

В литературе очень мало работ по изучению образа жизни и его влияния на вынашиваемую беременность [12]. Публикуемые исследования имеют малые размеры выборок и акцентируют внимание на необходимости продолжать исследование. Большинство пациенток нашей выборки связывали адинамию еще и с наличием эмоциональных нагрузок, занимаемой руководящей должностью. И оба этих фактора показали статистически достоверную разницу (р<0,05).

P.S. Shah и соавт. сравнили риски преждевременных родов среди замужних и незамужних (одиноких или сожительствующих) женщин [13]. Риск преждевременных родов был повышен среди незамужних (OШ 1,22, 95%ДИ 1,14-1,31), одиноких (OШ 1,54, 95%ДИ 1,39-1,72) и сожительствующих (OШ 1,15, 95% ДИ 1,08-1,23) матерей. В нашем исследовании положение одинокой женщины статистически значимо отличалось между двумя группами (р=0,003).

При анализе факторов риска обнаружено, что в группе преждевременных родов 15,10% пациенток перенесли 2 медицинских аборта и более против 8,91% в контрольной группе (р<0,001). Аналогичные данные получены и в метаанализе с анализом более 1 млн пациенток [14]. Женщины с предшествующим хирургическим опорожнением полости матки имеют более высокий риск досрочного родоразрешения по сравнению с теми, у кого не было ни одного медицинского аборта (5,4 против 4,4%; OШ 1,52, 95% ДИ 1,08-2,16) [15].

Полученные нами данные относительно значимости использования ВРТ как фактора риска ПР (p=0,692) не совпадают с данными предыдущих опубликованных работ, выполненных в нашем регионе [16].

Еще один фактор риска получил статистически значимое различие - это наличие в анамнезе 1 позднего самопроизвольного выкидыша и перенесенных ПР и более (р<0,001). Это совпадает с данными, полученными другими авторами [14].

Из анализируемых нами экстрагенитальных заболеваний статистически достоверное различие в нашей выборке получено только у пациенток с наличием пиелонефрита (р<0,001), что согласуется с данными других авторов [17]. Публикуются неоднозначные результаты относительно роли генитальных инфекций как фактора риска досрочного родоразрешения. По данным когортного исследования ИППП во время беременности не оказывали существенного влияния на ПР (ОШ 1,21, 95% ДИ 0,87-1,68) [18]. Полученные нами данные о значимой разнице влияния ИППП (р<0,001) совпали с результатами других авторов [19]. Избыточная продукция простагландинов, вызванная воспалением, связанным с инфекцией, может привести к сокращению матки, способствуя преждевременным родам [19].

Признак одного эпизода кровянистых выделений из половых путей или более при текущей беременности получил статистически достоверное различие (р<0,001) и был включен в предлагаемую нами многофакторную модель. В опубликованном метаанализе этот признак также был признан значимым в отношении увеличения риска ПР (OШ 1,8, 95% ДИ 1,6-2,0) и ПРПО (OШ 2,3, 95% ДИ 1,8-3,0) [20].

При оценке уровня лейкоцитов в венозной крови в 1-е сутки поступления в стационар в нашей работе получено статистически достоверное различие между группами пациенток со срочными родами и ПР (р<0,001), что согласуется с выводами других авторов относительно инфекционного генеза в причине досрочного родоразрешения [21].

Достаточно дискуссионные результаты получены нами при анализе данных пренатального скрининга I триместра. Авторы, предлагающие оценку риска ПР при выполнении первого скрининга, предполагают, что возможна предикция ПР у первобеременных пациенток в 20%, а у пациенток с предыдущими потерями (ПР, поздние выкидыши) - в 38% [22]. Но эта работа выполнена на большом объеме выборки и анализирует ПР, независимо от их генеза, имеет другой дизайн (проспективный набор данных). В нашем исследовании многофакторный анализ продемонстрировал менее значимые результаты (см. табл. 6, рис. 2).

Не менее разнородная информация опубликована и в отношении результатов интерпретации длины шейки матки при выполнении первого скрининга. Есть авторы, которые утверждают о большом диагностическом значении определяемой во время первого скрининга длины шейки матки [23]. По полученным нами данным определяемая на первом скрининге длина шейки матки значимо различалась у пациенток двух анализируемых групп (р<0,001), но при построении многофакторной модели не было выявлено статистически достоверных различий в измеренной длине шейки матки (ОШ 1,27, 95% ДИ 0,97-1,67), что согласуется с нашими предыдущими данными [24] и данными других авторов [25]. Неоднозначные данные получены при анализе исследуемых биомаркеров. Наши результаты помогли выявить снижение медианы PAPP-A MoM (как непрерывной переменной) (0,94 против 1,06, p<0,001), однако в построенных однофакторной и многофакторной моделях в сочетании с другими признаками значимость этого параметра была утрачена (ОШ 1,02, 95% ДИ 0,77-1,37). Это совпало с результатами проспективного скринингового исследования, но в их выборке в группе спонтанных ПР медиана PAPP-A (MoM) была снижена, а уровни β-ХГЧ существенно не отличались [26]. По нашим данным, уровень β-ХГЧ в обеих исследуемых группах не отличался и как бинарная величина, и в сочетании с другими признаками (ОШ 1,17, 95% ДИ 0,90-1,54, р=0,042).

Ограничения исследования. В настоящем исследовании может быть завышено влияние какого-либо из описанных факторов ввиду одноцентрового дизайна, ретроспективного формата "случай-контроль", определяющего отсутствие абсолютно полной информации о некоторых изучаемых критериях в имеющейся медицинской документации, малых размеров выборки пациентов.

Заключение

В результате выполненной работы нам удалось показать, что наиболее значимыми факторами риска для ПР вследствие ИЦН и/или ПРПО при беременности являются факторы, которые связаны с воспалительным процессом. Чувствительность модели прогнозирования риска ПР, учитывающих факторы риска комбинированного скрининга I триместра, составила 50%, а чувствительность предлагаемой нами модели прогнозирования на основе факторов риска, сочетающих анамнестические данные и данные течения беременности, составила 71%.

Полученные нами результаты могут быть полезны для консультирования женщин относительно вероятности ПР вследствие ИЦН и/или ПРПО и определения пути эффективного персонализированного профилактирования данного осложнения беременности.

¹ https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/preterm-birth

¹ https://base.garant.ru/74840123/#friends

² https://docs.cntd.ru/document/574611151/titles/35V8JIN

Литература

1. Ohuma E., Moller A.-B., Bradley E. et al. National, regional, and worldwide estimates of preterm birth in 2020, with trends from 2010: a systematic analysis // Lancet. 2023. Vol. 402, N 10 409. P. 1261-1271. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(23)00878-4

2. Giorgione V., Quintero Mendez O., Pinas A. et al. Routine first-trimester pre-eclampsia screening and risk of preterm birth // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2022. Vol. 60, N 2. Р. 185-191. DOI: https://doi.org/10.1002/uog.24915 Epub 2022 Jun 22.

3. Goldenberg R.L., Culhane J.F., Iams J.D. et al. Epidemiology and causes of preterm birth // Lancet. 2008. Vol. 371, N 9606. Р. 75-84. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(08)60074-4

4. Perin J., Mulick A., Yeung D. et al. Global, regional, and national causes of under-5 mortality in 2000-19: an updated systematic analysis with implications for the Sustainable Development Goals // Lancet Child Adolesc. Health. 2022. Vol. 6, N 2. Р. 106-115.

5. Lee A.C., Blencowe H., Lawn J.E. Small babies, big numbers: global estimates of preterm birth // Lancet Glob. Health. 2019. Vol. 7, N 1. Р. e2-e3. DOI: https://doi.org/10.1016/S2214-109X(18)30484-4

6. Brosens I., Pijnenborg R., Vercruysse L. et al. The "Great Obstetrical Syndromes" are associated with disorders of deep placentation // Am. J. Obstet. Gynecol. 2011. Vol. 204. Р. 193-201.

7. Petrie A., Caroline S. Medical Statistics at a Glance. 4th ed. Hoboken, NJ : Wiley; Blackwell, 2020. 208 p.

8. Радзинский В.Е. Женская консультация : руководство / под ред. В.Е. Радзинского. 4-е изд. перераб. и доп. Москва : ГЭОТАР-Медиа, 2021. 576 с. : ил.

9. Vats H., Saxena R., Sachdeva M.P. et al. Impact of maternal pre-pregnancy body mass index on maternal, fetal and neonatal adverse outcomes in the worldwide populations: a systematic review and meta-analysis // Obes. Res. Clin. Pract. 2021. Vol. 15, N 6. Р. 536-545. DOI: https://doi.org/10.1016/j.orcp.2021.10.005

10. Wang X., Lee N.L., Burstyn I. Smoking and use of electronic cigarettes (vaping) in relation to preterm birth and small-for-gestational-age in a 2016 U.S. national sample // Prev. Med. 2020. Vol. 134. Article ID 106041. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ypmed.2020.106041

11. Marsters C.M., Stafl L., Bugden S. et al. Pregnancy, obstetrical and neonatal outcomes in women exposed to physician-related occupational hazards: a scoping review // BMJ Open. 2023. Vol. 13, N 2. Article ID e064483. DOI: https://doi.org/10.1136/bmjopen-2022-064483

12. Thrower A., Quinn T., Jones M. et al. Occupational physical activity as a determinant of daytime activity patterns and pregnancy and infant health // PLoS One. 2023. Vol. 18, N 12. Article ID e0296285. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0296285

13. Shah P.S., Zao J., Ali S.; Knowledge Synthesis Group of Determinants of preterm/LBW births. Maternal marital status and birth outcomes: a systematic review and meta-analyses // Matern. Child Health J. 2011. Vol. 15, N 7. Р. 1097-1109. DOI: https://doi.org/10.1007/s10995-010-0654-z

14. Edlow A.G., Srinivas S.K., Elovitz M.A. Second-trimester loss and subsequent pregnancy outcomes: what is the real risk? // Am. J. Obstet. Gynecol. 2007. Vol. 197, N 6. Р. 581.e1-581.e6. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ajog.2007.09.016

15. Saccone G., Perriera L., Berghella V. Prior uterine evacuation of pregnancy as independent risk factor for preterm birth: a systematic review and meta-analysis // Am. J. Obstet. Gynecol. 2016. Vol. 214, N 5. Р. 572-591. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ajog.2015.12.044

16. Пенжоян Г.А., Маркова Л.М., Гришанов Н.В. Значение этиологических факторов нарушения репродуктивной системы мужчины в лечении мужского бесплодия // Проблемы репродукции. 2000. Т. 6, № 6. С. 60-61.

17. Сахаутдинова И.В., Ситдикова Д.Г., Фаткуллина И.Б. Сравнительный анализ эффективности антибиотикотерапии и комбинированного применения антибиотиков с лактобактериями и проантоцианидинами в лечении бессимптомной бактериурии у юных беременных: рандомизированное проспективное исследование // Кубанский научный медицинский вестник. 2024. Т. 31, № 4. С. 67-77. DOI: https://doi.org/10.25207/1608-6228-2024-31-4-67-77

18. Ramazanzadeh R., Khodabandehloo M., Farhadifar F. et al. Case-control study on the relationship between Mycoplasma genitalium infection in women with normal pregnancy and spontaneous abortion using polymerase chain reaction // Osong Public Health Res. Perspect. 2016. Vol. 7, N 5. Р. 334-338. DOI: https://doi.org/10.1016/j.phrp.2016.07.001

19. Govender V., Moodley D., Naidoo M. et al. Sexually transmitted infections in pregnancy and adverse pregnancy outcomes: a retrospective cohort study // Int. J. Gynaecol. Obstet. 2024. Vol. 166, N 1. Р. 62-70. DOI: https://doi.org/10.1002/ijgo.15529

20. Karimi A., Sayehmiri K., Vaismoradi M. et al. Vaginal bleeding in pregnancy and adverse clinical outcomes: a systematic review and meta-analysis // J. Obstet. Gynaecol. 2024. Vol. 44, N 1. Article ID 2288224. DOI: https://doi.org/10.1080/01443615.2023.2288224

21. Soucek O., Kacerovsky M., Kacerovska Musilova I. et al. Absolute counts of leukocyte subsets in peripheral blood in pregnancies complicated by preterm prelabour rupture of membranes // J. Obstet. Gynaecol. 2024. Vol. 44, N 1. Article ID 2390575. DOI: https://doi.org/10.1080/01443615.2024.2390575

22. Beta J., Akolekar R., Ventura W. et al. Prediction of spontaneous preterm delivery from maternal factors, obstetric history and placental perfusion and function at 11-13 weeks // Prenat. Diagn. 2011. Vol. 31, N 1. Р. 75-83. DOI: https://doi.org/10.1002/pd.2662

23. Greco E., Gupta R., Syngelaki A. et al. First-trimester screening for spontaneous preterm delivery with maternal characteristics and cervical length // Fetal Diagn. Ther. 2012. Vol. 31, N 3. Р. 154-161.

24. Кривоносова Н.В. Способ прогнозирования экстремально ранних преждевременных родов у беременных женщин. Патент на изобретение RU 2792919, 28.03.2023. Заявка № 2022119280 от 13.07.2022

25. Romero V.C., Huebner K., Garcia de Paredes J. et al. Normal Sonograms, First Trimester, Cervix, Visual Encyclopedia of Ultrasound in Obstetrics and Gynecology. 2022. URL: https://www.isuog.org

26. Soni S., Krantz D.A., Blitz M.J. et al. Elevated maternal serum-free β-human chorionic gonadotropin (β-hCG) and reduced risk of spontaneous preterm delivery // J. Matern. Fetal Neonatal Med. 2019. Vol. 32, N 19. Р. 3191-3196. DOI: https://doi.org/10.1080/14767058.2018.1459554

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)