Краниосакральный ритм при дорсопатии беременных

• Радзинская Елена Викторовна
• Новикова Владислава Александровна

Резюме

Цель исследования: установить связь между параметрами, формирующимися в прогрессе беременности, и краниосакральным ритмом при дебюте дорсалгии.

Материал и методы. Выполнено проспективное когортное исследование в 2019-2022 гг. в ГБУЗ ГКБ № 29 им. Н.Э. Баумана ДЗМ и медицинском центре "A Medclinic". В исследовании приняла участие 171 беременная. Пациентки были распределены на 2 клинические группы: контрольная группа - с физиологическим течением беременности (n=84) и основная группа - с дорсопатией (n=87), в последующем разделенные на две подгруппы: 48 женщин с болью в нижней части спины (БНЧС), 39 - с болью в области тазового кольца (ТБ).

Результаты. У беременных нейроортопедической особенностью дебюта дорсалгии является более низкий в сравнении с показателями пациенток без дорсалгии показатель краниального ритмического импульса (КРИ): Me=7 циклов в минуту (Q1-Q3=6-8) против Me=8 циклов в минуту у пациенток без дорсалгии (Q1-Q3=7-9) (р=0,001). КРИ значимо не коррелирует со сроком беременности при дебюте дорсалгии, но демонстрирует вариабельность при дорсопатии (БНЧС или ТБ) или ее отсутствии: его значения при были значимо выше у пациенток с ТБ в сравнении с БНЧС (Me=8, Q1-Q3=6-8 циклов в минуту против Me=7, циклов в минуту, Q1-Q3=6-8; р=0,04).

У беременных с дебютом дорсалгии или ее отсутствием совокупно с краниосакральным ритмом значимо различаются маточно-плодово-плацентарные параметры: индекс амниотической жидкости, локализация плаценты в матке, расстояние от нижнего края плаценты до внутреннего зева, длина шейки матки, масса тела и положение плода в момент дебюта боли, общая продолжительность приема гестагенов и их суточная доза: "безопасный" интервал времени приема гестагенов/аналогов прогестерона во время беременности, при котором дебют дорсалгии маловероятен (5 нед и менее). Прием гестагенов/аналогов прогестерона в течение 5-16 нед оказался более высоким фактором риска в отношении развития БНЧС, а интервал >16 нед - в отношении ТБ.

Заключение. КРИ - крайне вариабельный параметр, служащий индикатором глобальных ритмогенных/гидродинамических нарушений организма. Он отражает состояние ликворо-, гемо-, лимфодинамических процессов, происходящих в течение гестации. В исследовании была продемонстрирована взаимосвязь КРИ с маточно-плодово-плацентарными параметрами, соответствующими сроку дебюта дорсалгии беременных конкретной локализации (БНЧС и ТБ), что позволяет рассматривать КРИ в качестве потенциального маркера функциональной состоятельности гемо-, лимфо- и ликвородинамики при беременности в принципе и при ее осложнениях (например, дорсопатии), выбирать направленность лечебных мер.

Ключевые слова: беременность; дорсопатия; дорсалгия; краниальный ритмический импульс; краниосакральный ритм; прогестерон; деревья классификации

Введение

Патогенез множества заболеваний на протяжении десятилетий связывают с глобальным ритмогенным/гидродинамическим нарушением - обратимым расстройством эндогенных ритмов, обусловленным функциональными и/или органическими причинами. Среди эндогенных ритмов наиболее часто оценивают краниальный, торакальный (дыхательный) и кардиальный (сердечный). В этой связи важно знать, что в организме условно выделяют регионы, включающие органы и ткани с общими анатомо-функциональными взаимосвязями: регион головы, регион шеи, грудной, поясничный и тазовый регионы, регионы верхних конечностей (правой и левой) и нижних конечностей (правой и левой), регион твердой мозговой оболочки (краниосакральная система как отдельный регион) [1]. Такое деление принято в остеопатии и практически незнакомо специалистам других областей медицины. В практике акушера-гинеколога твердая мозговая оболочка (краниосакральная система) вряд ли первой ассоциируется с особенностями гестации. Незаслуженно недооценена значимость оценки краниального ритмического импульса (КРИ), традиционно называемого краниосакральным ритмом (КСР). Глобальная ритмогенная краниальная дисфункция проявляется в нарушении выработки КРИ: на уровне региона головы - в виде снижения частоты, амплитуды, силы КРИ; на периферическом уровне - регистрируются изменения глобального расширения/сжатия тканей тела [2].

Современные исследователи называют КРИ третьим ритмом, отличным от движений головы или ритмов, вызванных респираторным дыханием и артериальной пульсацией. Не без споров [3] выдвигается концепция уникального ритмического движения, происходящего из первичного дыхательного механизма (ПДМ) [4]. КРИ наблюдается как динамическое физиологическое явление с узким диапазоном: у здоровых людей в состоянии покоя в среднем составляет 6,16 мин (4,25-7,07). Амплитуда КРИ отчасти подвержена влияниям респираторного дыхания и незначительно - артериальной пульсации.

Механизмы КРИ экстраполируются на функцию всего организма, имеют междисциплинарный контекст, его коррекция лежит в основе многих лечебных методик [5]. На сегодняшний день подтверждена связь между КРИ и соматической дисфункцией множества сегментов, включая третий поясничный позвонок (L3) и крестец [6]. Это особо актуально при стабильно высокой частоте осложнения беременности дорсопатией, чаще всего болью в нижней части спины (БНЧС) и/или болью в области тазового кольца (ТБ). Дорсопатия в Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) относится к болезням костно­мышечной системы и соединительной ткани (M00-M99), отмечена кодами M40-M541. Возникающая при дорсопатии боль в спине и тазовом кольце - дорсалгия - относится к неспецифической (скелетно-мышечной, ноцицептивной) боли [7]. Дорсопатия беременных подразумевает дебют поясничной боли в момент гестации. В литературе можно найти множество терминов, обозначающих это состояние. Чаще всего это "боль в нижней части спины" (англ. - low back pain, LBP, БНЧС) [8], боль в области тазового кольца (англ. - pelvic girdle pain, PGP, ТБ) [9] или их комбинация - пояснично-тазовая боль (англ. - lumbo-pelvic pain, LPP, ПТБ) [10-12]. Понимание механизма КРИ позволило воздействовать на него при помощи остеопатических методик, допустимых у беременных в том числе. Согласно многоцентровому простому слепому рандомизированному контролируемому исследованию, краниосакральная терапия (КСТ) в дополнение к стандартному лечению боли в области тазового пояса показала высокую эффективность в группе беременных: она обеспечивала снижение интенсивности утренней боли и уменьшение индекса функциональной нетрудоспособности по сравнению с назначением только стандартного лечения [13]. Систематический обзор и метаанализ рандомизированных контролируемых исследований показал значимость КСТ у пациентов с хронической болью (681 пациент с болью в шее и спине, мигренью, головной болью, фибромиалгией, эпикондилитом и болью в тазовом поясе). Выраженный положительный эффект КСТ отразился на интенсивности боли и нетрудоспособности по сравнению с: обычным лечением; мануальным/не мануальным фиктивным лечением; активным мануальным лечением. Вариабельность сердечного ритма до и после сеансов КСТ сегодня рассматривается как маркер нейрофизиологических эффектов этого вида терапии [14]. 5 из 10 рандомизированных клинических исследований подтвердили безопасность КСТ, при этом сведения о серьезных побочных эффектах отсутствовали [15]. КРИ незаслуженно недооценен, сведения о его особенностях у беременных предельно лаконичны, хотя КСР, будучи рассмотренным в качестве информативного маркера прогресса физиологической и осложненной беременности, расширяет арсенал методов дифференциальной диагностики в акушерстве и гинекологии.

Цель исследования - установить связь между параметрами, формирующимися в прогрессе беременности, и КСР при дебюте дорсалгии (БНЧС и ТБ).

Материал и методы

Выполнено проспективное когортное исследование в период с 2019 по 2022 г. на клинических базах ГБУЗ ГКБ № 29 им. Н.Э. Баумана ДЗМ и медицинского центра "A Medclinic". В исследование была включена 171 беременная пациентка: у 87 из них диагностирована дорсопатия, у 84 отмечено физиологическое течение беременности. В зависимости от локализации болевого синдрома (дорсалгии) женщины с дорсопатией были стратифицированы на две группы: 48 - с БНЧС, 39 - с ТБ.

Определяли КСР - двухфазное движение костей черепа и крестца, обусловленное взаимодействием между объемом/давлением крови и объемом/давлением спинномозговой жидкости [16]. Сведения о референсном диапазоне КРИ у беременных в зависимости от триместра и количества плодов отсутствуют.

Математический и статистический анализ данных осуществляли с применением программ Statistica 12.0 и Microsoft Excel 2007. Оценивали число вариаций (n), медиану (Мe), 25-й и 75-й процентили (Q1-Q3). Значимость различий (p) расценивали по U-критерию Манна-Уитни. Значимость связи (р<0,05) между одним и множеством других исследуемых признаков оценивали при помощи статистического модуля "Метод выбора признаков" (Feature selection). Взаимосвязь изучаемого фактора с исходом/группой оценивали на основании отношения шансов с 95% доверительным интервалом. Для классификации групп применяли анализ "Исчерпывающий CHAID" (Исчерпывающее автоматическое обнаружение взаимодействия по критерию χ²) (Exhaustive Chi Squared Automatic Interaction Detection) в модуле "Деревья классификации" - как метод многомерного разведывательного анализа для решения задачи классификации, позволяющий прогнозировать принадлежность объектов к тому или иному классу. Числовые показатели представляли средним значением (Mu) со стандартным отклонением (Var). Применение данного метода обосновывали тем, что он позволяет построить дерево классификации (решения). Корневая вершина включает в себя все объекты выборки, и в последующем, согласно решающему правилу "если значение переменной больше или равно/меньше или равно-, то объект относится к - классу", ветвится на узлы. Вершины-потомки на основании новых решающих правил делятся вплоть до полного прекращения (терминальных узлов) (рис. 1). Каждой вершине (узлу) может соответствовать один класс объектов [17].

Результаты

Срок дебюта дорсалгии при БНЧС был более ранним в сравнении с ТБ: Me=12 нед (Q1-Q3=12-19) против Me=24 нед (Q1-Q3=19-34), р=0,001. Нейроортопедической особенностью пациенток с дорсопатией был более низкий в сравнении с пациентками без дорсопатии показатель КСР при дебюте дорсалгии (рис. 2, а): Me=7 циклов в минуту (Q1-Q3=6-8) против Me=8 циклов в минуту (Q1-Q3=7-9) (р=0,001).

При оценке КСР не выявлено весомой корреляционной связи со сроком беременности при дебюте дорсалгии ни в когорте в целом (r=0,01), ни с учетом локализации, несмотря на разнонаправленность: при БНЧС r=-0,21, при ТБ r=0,07.

КСР не стал универсальным признаком когорты, его значения варьировали при дорсопатии одной из двух локализаций или при отсутствии дорсалгии. Его значения при ТБ (Me=8 циклов в минуту, Q1-Q3=6-8 циклов в минуту) были значимо выше в сравнении с БНЧС (Me=7 циклов в минуту, Q1-Q3=6-8; р=0,04) (рис. 2Б).

При помощи статистического модуля "Метод выбора признаков" нами были отобраны не нейроортопедические числовые и категориальные параметры, оцениваемые при дебюте дорсалгии, которые значимо различали беременных с ТБ, БНЧС и отсутствием дорсопатии (представлены в таблице в порядке убывания значимости).

КСР показал изменчивость при его совокупной оценке с далекими на первый взгляд от нейроортопедии параметрами, не обязательно зависел от наличия дорсопатии, локализации боли. При помощи деревьев классификации как разведочного анализа нам удалось проследить возможную связь между ними и КСР. К примеру, индекс амниотической жидкости (ИАЖ), расстояние от нижнего края плаценты до внутреннего зева и вид дорсопатии определили ветвление дерева решений, позволяя выявить закономерность гестационной изменчивости КСР (рис. 3).

Из рис. 3 следует, что при обобщенных для всей когорты показателях КСР=7,7 цикла в минуту (узел 1, корневой), при ИАЖ в диапазоне 12,7<х≤14 см КСР=8 циклов в минуту (узел 3). При ИАЖ ≤12,7 см (узел 2, родительская вершина 1) оценка показателей КСР продемонстрировала зависимость от расстояния от нижнего края плаценты до внутреннего зева: наименьшему расстоянию соответствовал наименьший КСР в данном ответвлении дерева (узел 5), а наибольшему - максимальные значения КСР в данной ветви (узел 7) и во всех узлах в целом. Значения ИАЖ >14 см (узел 4, родительская вершина 2) показал исключительную опосредованную через КСР связь с локализацией дорсалгии/ее отсутствием и подтвердил общекогортный тренд связанных с дорсопатией более низких значений КСР независимо от ее локализации (терминальные узлы 11 и 12).

КСР продемонстрировал независимую от дорсопатии ассоциативную связь с локализацией плаценты, расстоянием от нижнего края плаценты до внутреннего зева, положением плода и длиной ШМ (рис. 4).

Первое ветвление в данном дереве решений определяет локализация плаценты. Очевидно, что преимущественная локализация плаценты по задней стенке характеризуется более высоким КСР=8,09 цикла в минуту в сравнении с преимущественной локализацией по передней стенке (КСР=6,83 цикла в минуту). Дальнейшее ветвление подчинялось трем иным параметрам: расстоянию плаценты от внутреннего зева, положению плода и длине ШМ. При преимущественном расположении плаценты по задней стенке матки и при расстоянии плаценты от внутреннего зева >51 мм КСР=8,0 цикла в минуту, а при более коротком расстоянии (≤37 мм) КСР снижался на один цикл в минуту (7,0 цикла в минуту). Интересно, что при промежуточном расстоянии 37<х≤51,0 мм и соответствующем ему КСР=9,1 цикла в минуту окончательное ветвление определяет длина ШМ. Важно, что наибольшей длине ШМ (>44 мм) соответствуют наименьшие в данном ветвлении показатели КСР (8,0 цикла в минуту).

При преимущественном расположении плаценты по передней стенке матки показатели КСР определяло положение плода: поперечному или продольному с тазовым предлежанием положениям плода соответствовали намного более высокие значения КСР в сравнении с неустойчивым и головным (7,18 против 5,0 цикла в минуту).

Практический и научный интерес вызывает выявленная нами взаимосвязь между наличием и видом дорсопатии, КСР и длительностью применения гестагенов/аналогов прогестерона во время беременности (рис. 5).

Из рис. 5 следует, что "безопасный" интервал времени приема гестагенов/аналогов прогестерона во время беременности, при котором дебют дорсалгии маловероятен, - 5 нед и менее. Прием гестагенов/аналогов прогестерона в течение 5<х≤16 нед оказался более угрожающим в отношении развития БНЧС, а интервал >16 нед - в отношении ТБ. Следует учитывать, что при интервале приема препаратов 5<х≤16 нед КСР ≤8 циклов в минуту более сопряжен с БНЧС, а КСР >8 циклов в минуту - с ТБ.

Немаловажным фактором оказалась суточная доза принимаемого гестагена/аналогов прогестерона, которая в представленной ниже серии деревьев классификации обосновывает ветвление дерева (являются решающим правилом) при оценке регрессионной связи между КСР и видом дорсопатии (рис. 6А); локализацией плаценты, расстоянием от нее до внутреннего зева, длиной ШМ (рис. 6Б) или ИАЖ (рис. 6В); а общая продолжительность приема гестагена/аналогов прогестерона - с КСР при головном предлежании плода (рис. 6Г).

Оказалось, что суточная доза гестагенов ≤200 мг при БНЧС ассоциирована с КСР=7,5 цикла в минуту, а при ТБ и отсутствии дорсопатии КСР была выше (8,0 цикла в минуту). Доза гестагена >200 мг при БНЧС ассоциирована с КСР=6,9, а при ТБ и отсутствии дорсопатии она была значительно выше - КСР=10,67 цикла в минуту. При ТБ и отсутствии дорсопатии доза гестагена ≤30 мг соотносилась с наименьшим значением КСР в данном ветвлении - КСР=7,1 цикла в минуту (см. рис. 6А).

Доза гестагена определяла решающее правило ветвления исключительно при преимущественной локализации плаценты по передней стенке матки. При дозе ≤100 мг/сут она была сопряжена с расстоянием от края плаценты до внутреннего зева с пороговым значением 55 мм (см. рис. 6Б) или ИАЖ с пороговым значением 14 см (см. рис. 6В). Вариабельность КСР отражалась в терминальных узлах данного дерева.

Поперечное положение плода в сравнении с другими вновь было связано с наибольшим показателем КСР (8,8 цикла в минуту). При головном предлежании (с пороговым значением 37 нед) вариабельность показателей КСР в конечном итоге определяла общая доза принимаемых в сутки гестагенов/аналогов. При неустойчивом положении и тазовом предлежании масса тела плода при дебюте дорсопатии находилась в интервале в интервалах ≤323 г, 323<х≤337 г, >337 г (см. рис. 6Г). Наименьшие показатели КСР соответствовали массе тела плода >337 г.

Итоги выполненного исследования кратко отражены на рис. 7.

Обсуждение

Полученные результаты перекликаются с открытым более века назад феноменом периодического движения спинномозговой жидкости (СМЖ) с формированием кратковременного интенсивного жидкостного "импульса", поступающего в краниальную полость (КРИ). Этот феномен лег в основу концепции ПДМ - одной из главных в остеопатической медицине.

Основу ПДМ определяет движение СМЖ в полости черепа и позвоночного канала. Рассматривают четыре последовательные фазы: 1) накопление СМЖ в поясничном отделе позвоночника; 2) деформация спинального дурального мешка с незначительным растяжением мышц пояснично-крестцового отдела позвоночника; 3) сокращение мышц, движение крестца, повышение давления СМЖ в поясничном отделе позвоночника с формированием КРИ; 4) продвижение КРИ по градиенту давления СМЖ по спинальной полости в направлении головы, поступление СМЖ в череп с последовательным движением его костей. Продолжительность и интенсивность каждой фазы и всего движения в целом вариабельны [18], что подтвердило и наше исследование на примере беременных с дорсопатией различной локализации.

Физиология функционирования краниосакральной системы до конца не ясна. Современные исследователи, обобщая имеющиеся сведения, подтверждают роль медленных колебаний внутричерепного давления (В-волн) как результат изменения тонуса сосудодвигательного центра или обусловленных внутричерепным давлением миогенных изменений тонуса церебральных сосудов, динамики циркуляции ликвора. Медленные колебания давления СМЖ в значительной степени сопряжены с периодическим изменением объемов крови и СМЖ в отдельных регионах полости черепа, а также между полостями черепа и позвоночника [18].

Во время беременности происходят физиологические изменения во всех гидродинамических системах, к ним относится и краниосакральная система (ее границей служит твердая мозговая оболочка, а внутри находится СМЖ, омывающая головной и спинной мозг). Очевидно, что КСР, отражающий движение СМЖ, будет изменяться (что подтвердило наше исследование), кроме того, на него будут оказывать влияние другие участники: сердечно-сосудистая, лимфатическая системы². В таком случае адаптация КСР к задаваемым условиям требует оценки, анализа и выявления референсных значений нормы. Настоящее исследование показало, что на КСР влияет размер матки, количество околоплодных вод, положение плода, предлежащая его часть, расположение плаценты и ее удаленность от внутреннего зева.

В исследовании А.Г. Зверева и соавт. (2022) отражены три важные частоты в человеческом организме: частота сердечных сокращений (ЧСС), дыхательный ритм и колебания СМЖ. Авторы указывают на то, что пульсация ликвора во время цикла краниосакрального механизма происходит за период 12 с, что при ЧСС 60 ударов в минуту соответствует 5 циклам КСР [19]. Из этого следует, что ожидаемое увеличение ЧСС со сроком беременности сопровождается соответствующим увеличением КСР.

Настоящее исследование продемонстрировало вариабельность КСР в условиях прогрессирующей беременности, а также его зависимость от наличия дорсопатии и ее локализации или ее отсутствия. Не вызывает сомнения, что формирующийся третий круг кровообращения (растущие матка, плацента, плод), накопление амниотической жидкости, меняющаяся топография матки, обусловленная положением плода в том числе, оказывают весомое влияние на гемо- и ликвородинамику. КСР оказался маркером данных изменений.

Известно, что в условиях острого заболевания (повышенной симпатической активности, воспаления, травмы) показатели КСР меняются, перекликаясь с вариабельностью сердечного ритма [16]. Здесь принципиально важным аспектом является установленная взаимосвязь между длительностью приема гестагенов и суточной дозой, что подтверждает известную обусловленность дорсопатии гормональными изменениями (повышением уровня прогестерона, эстрогенов, релаксина и др.), которые, возможно, способствуют изменению структуры суставных связок [12, 20].

Дебют дорсалгии ассоциирован с суммарным приемом гестагенов/аналогов прогестерона во время беременности более 5 нед. При этом если прием длился меньше 16 нед, скорее возникала БНЧС, дольше - ТБ. КСР ≤8 циклов в минуту более сопряжен с БНЧС, а КСР>8,0 цикла в минуту - с ТБ. Еще более интересные результаты были получены касательно суточной дозы гестагенов. Повышение суточной дозы более 200 мг вело к еще большей частоте КСР при ТБ (10,67 цикла в минуту) и к еще большему урежению КРИ при БНЧС (6,9 цикла в минуту).

В случае отсутствия дорсопатии доза гестагена ≤30 мг соотносилась с КСР=7,1 цикла в минуту, что демонстрирует незначительное снижение частоты ритма.

КСТ в силу своей безопасности и эффективности при хронической боли рассматривается как один из вариантов немедикаментозного лечения дорсалгии [14].

Заключение

Таким образом, нам удалось показать, что КСР - крайне вариабельный показатель, связанный с маточно-плодовоплацентарными параметрами, соответствующими сроку дебюта дорсалгии беременных конкретной локализации (БНЧС и ТБ). Формирующиеся в прогрессе беременности изменения подчинены единым механизмам ликворо-, гемо- и лимфодинамики, ярким отражением которых является КСР. Дебют дорсалгии является дополнительным испытанием для организма беременной в условиях физиологического изменения биомеханики опорно-двигательного аппарата (смещение центра тяжести, гиперлордоз поясничного отдела позвоночника и наклон таза кпереди, наклон шеи вперед, переразгибание верхней части спины и коленей, уплощение стоп и др.).

Нами подтверждено наличие связи между показателями беременности (ИАЖ, длина ШМ, положение плода и пр.), наличием или отсутствием боли, ее локализацией, сроком дебюта, приемом препаратов прогестерона и КСР как индикатора глобальных ритмогенных/гидродинамических нарушений в организме.

Мы сделали вывод о том, что КСР в условиях прогрессирующей беременности изменяется. Он служит косвенным маркером состояния системы, приспосабливающейся к процессу формирования третьего круга кровообращения, накопления амниотической жидкости, изменения топографии матки, положения плода и пр. Данное исследование подтвердило, что КРИ различается в случае отсутствия дорсопатии у пациентки либо ее наличия, причем локализация также имеет значение. Он имеет тенденцию к изменению в случае фармакотерапии гестагенами/аналогами прогестерона, причем зависит и от локализации боли, и от длительности приема.

КСР демонстрирует потенциал маркера, позволяющего оценить функциональную состоятельность гемо-, лимфо- и ликвородинамики при беременности в принципе и при ее осложнениях (например, дорсопатии), что позволяет выбрать направленность лечебных мер. Остеопатические техники (помпажные и дренажные техники, КСТ), прочно укрепившиеся в мировой практике как доказанный безопасный и эффективный инструмент, могут быть необходимым подспорьем в связи с отсутствием фармакологической нагрузки на организм беременной.

Литература

1. Мохов Д.Е., Белаш В.О., Кузьмина Ю.О., Лебедев Д.С., Мирошниченко Д.Б., Трегубова Е.С. и др. Остеопатическая диагностика соматических дисфункций : клинические рекомендации. Санкт-Петербург : Невский ракурс, 2015. 90 с.

2. Мохов Д.Е., Белаш В.О., Аптекарь И.А., Ненашкина Э.Н., Потехина Ю.П., Трегубова Е.С. и др. Соматическая дисфункция. Клинические рекомендации 2023 // Российский остеопатический журнал. 2023. № 2. С. 8-90. DOI: https://doi.org/10.32885/2220-0975-2023-2-8-90

3. Pelz H., Müller G., Keller M., Mathiak K., Mayer J., Borik S. et al. Validation of subjective manual palpation using objective physiological recordings of the cranial rhythmic impulse during osteopathic manipulative intervention // Sci. Rep. 2023. Vol. 13, N 1. P. 6611. DOI: https://doi.org/10.1038/s41598-023-33644-8

4. Rasmussen T.R., Meulengracht K.C. Direct measurement of the rhythmic motions of the human head identifies a third rhythm // J. Bodyw. Mov. Ther. 2021. Vol. 26. P. 24-29. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jbmt.2020.08.018

5. Bordoni B., Walkowski S., Ducoux B., Tobbi F. The cranial bowl in the new millennium and Sutherland’s legacy for osteopathic medicine: part 2 // Cureus. 2020. Vol. 12, N 9. Article ID e10435. DOI: https://doi.org/10.7759/cureus.10435

6. Alvarez L.A., Cook A.C., Sweeney C.P., Walter M.R., South S.C., Myers N. et al. A test of reliability: cranial rhythmic impulse for distant diagnoses // Cureus. 2024. Vol. 16, N 8. Article ID e68219. DOI: https://doi.org/10.7759/cureus.68219

7. Максимов Ю.Н., Алексеева О.А. Диагностика и лечение дорсалгии в амбулаторной практике // Медицинский совет. 2023. № 23. С. 90-96. DOI: https://doi.org/10.21518/ms2023-482

8. Güngör E., Karakuzu Güngör Z. Obstetric-related lower back pain: the effect of number of pregnancy on development of chronic lower back pain, worsening of lumbar disc degeneration and alteration of lumbar sagittal balance // J. Orthop. Surg. Res. 2024. Vol. 19, N 1. P. 174. DOI: https://doi.org/10.1186/s13018-024-04647-6

9. Robinson H.S., Vollestad N.K., Bennetter K.E., Waage C.W., Jenum A.K., Richardsen K.R. Pelvic girdle pain in pregnancy and early postpartum - prevalence and risk factors in a multi-ethnic cohort // BMC Musculoskelet. Disord. 2024. Vol. 25, N 1. P. 21. DOI: https://doi.org/10.1186/s12891-023-07135-w

10. Daneau C., Abboud J., Marchand A.A., Houle M., Pasquier M., Ruchat S.M. et al. Mechanisms underlying lumbopelvic pain during pregnancy: a proposed model // Front. Pain Res. (Lausanne). 2021. Vol. 2. Article ID 773988. DOI: https://doi.org/10.3389/fpain.2021.773988

11. Shanshan H., Liying C., Huihong Z., Yanting W., Tiantian L., Tong J. et al. Prevalence of lumbopelvic pain during pregnancy: a systematic review and meta-analysis of cross-sectional studies // Acta Obstet. Gynecol. Scand. 2024. Vol. 103, N 2. P. 225-240. DOI: https://doi.org/10.1111/aogs.14714

12. Daneau C., Houle M., Pasquier M., Ruchat S.M., Descarreaux M. Association between pregnancy-related hormones and lumbopelvic pain characteristics in pregnant women: a scoping review // J. Manipulative Physiol. Ther. 2021. Vol. 44, N 7. P. 573-583.

13. Cook A.C., Egli A.E., Cohen N.E., Bernardi K., Chae M.Y., Kapalko B.A. et al. The neurophysiological effects of craniosacral treatment on heart rate variability: a systematic review of literature and meta-analysis // Cureus. 2024. Vol. 16, N 7. Article ID e64807. DOI: https://doi.org/10.7759/cureus

14. Elden H., Östgaard H.C., Glantz A., Marciniak P., Linnér A.C., Olsén M.F. Effects of craniosacral therapy as adjunct to standard treatment for pelvic girdle pain in pregnant women: a multicenter, single blind, randomized controlled trial // Acta Obstet. Gynecol. Scand. 2013. Vol. 92, N 7. P. 775-782. DOI: https://doi.org/10.1111/aogs.12096

15. Haller H., Lauche R., Sundberg T., Dobos G., Cramer H. Craniosacral therapy for chronic pain: a systematic review and meta-analysis of randomized controlled trials // BMC Musculoskelet. Disord. 2019. Vol. 21, N 1. P. 1. DOI: https://doi.org/10.1186/s12891-019-3017-y

16. Остеопатия : учебник для медицинских вузов. Т. 1. / под ред. Т.И. Кравченко. Санкт-Петербург : СпецЛит, 2018. 335 с.

17. Фомина Е.Е. Возможности метода деревьев классификации при обработке социологической информации // Гуманитарный вестник. 2018. № 11 (73). С. 1-11.

18. Москаленко Ю.Е., Кравченко Т.И., Вайнштейн Г.Б. Ликвородинамическая концепция первичного дыхательного механизма // Российский остеопатический журнал. 2013. № 1-2 (20-21). С. 7-16.

19. Зверев А.Г., Новосельцев С.В., Якименко О.С. Влияние гемодинамических частот на краниосакральный механизм тела человека // Мануальная терапия. 2022. № 1 (85). С. 85-92.

20. Устинов А.В., Лебедев Д.С. Лимфатическая система в остеопатической концепции: представления, исследования, теория и практика. Часть I // Российский остеопатический журнал. 2015. № 3-4. С. 114-126. DOI: https://doi.org/10.32885/2220-0975-2015-3-4-114-126

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)